Медведев объявляет о своем желании внести в Конституцию поправки, увеличивающие президентский срок до шести лет, и независимые эксперты в один голос разъясняют смысл этого законотворчества: Медведев уходит, Путин возвращается.
В эти дни с Бахминой проводится мягкая воспитательная работа. Ей объясняют, что она скоро будет освобождена, но Медведев лично ее помиловать не в состоянии, - и она забирает прошение о помиловании. Ей заявляют, что лишний шум вредит власти, и просят воздержаться от встреч с адвокатами - и она соглашается.
Царская семья недавно реабилитирована. Такое решение, после многих проволочек, неожиданно принял Президиум Верховного суда РФ. Напротив, московский Хамовнический суд на прошлой неделе вновь отказался рассматривать вопрос о реабилитации польских офицеров, убитых в Катыни.
В письмах, которые российская общественность пишет в защиту Светланы Бахминой, содержится известное противоречие. В них заключен некий парадокс. Имя получателя на конверте указано неверное.
По сути, отталкиваясь от "Саньки", Авен пишет антифашистский текст. И во многом он прав. В самом деле, иные бунтовщики, прорвавшиеся в тираны, по жизни были людьми творчески несостоятельными. Но если говорить об угрозе фашизма в России, то партия, названная жутким именем НБП и возглавляемая весьма неуравновешенным, хотя, кстати, вовсе не бездарным товарищем, этой угрозы не представляет.
Радость, испытанную Эдуардом Лимоновым, дано разделить немногим. Это для избранных, а людям не столь одаренным сегодня скорее грустно. Ибо речь идет о мировом финансовом кризисе, который может затронуть всех. От простых миллиардеров до гениальных и нищих художников.
Полтора года назад Ющенко распускал Раду, едва успев выскочить из удушающих объятий Януковича. Теперь он разгоняет парламент, взваливая всю вину на Юлию Владимировну, чьи амбиции, как он выразился, "разрушили демократическую коалицию". Но расклад после этого не изменился никак.
В такого человека, как Борис Ефимов, не кинешь камень. И не потому, что сам грешен. Просто камень выпадет из рук. Такие это люди. Такие судьбы. Они проживаются как бы понарошку, не всерьез, шаржем на реальность, в которой боль сочится слезами и хруст кровавых костей в колесе заглушается только криками пытаемых и казнимых.
Оттого так жалко звучат призывы Гозмана к соратникам, предпочитающим честную политическую смерть посмертному политическому прозябанию. Давайте, мол, еще раз попробуем договориться с Кремлем, а если нас опять кинут, то вот тогда и уйдем. Ох, как мы уйдем, товарищи, если нас опять кинут, как хлопнем напоследок дверью!..